Было это давно, лет 14-15 назад. Лежала я тогда в больнице с какой-то простудной ерундой, мне было 18 лет. Привезли как-то вечером девушку в тяжелом состоянии с перитонитом, прооперировали и положили в послеоперационную палату. Мы, ходячие и от безделья любопытные, ходили ее проведывать. Звали ее Ира, ей было лет 28-30. Несмотря на удачную операцию, выглядела она как-то плохо: бледная, молчаливая, неохотно шла на контакт. Ну да ладно, люди ведь разные бывают...
Когда ей стало получше, она стала общаться с одной девушкой из нашего отделения: они были приблизительно одного возраста, вот и подружились — вместе ходили в столовую, на прогулки. Иногда и меня с собой звали, хотя интересов у нас общих не было: я для них была малолеткой, но чтобы не оставаться с нудными женщинами в палате, я как хвостик ходила с ними. Вторая девушка была с западной Украины — звали ее Марьяна, она работала помощником прокурора. Но это к слову, чтобы было понятно, что речь идёт не о «забитых» труженицах села.
Как-то Ира рассказала, что она живет с мужем и маленьким сынишкой в коммуналке, и соседкой ее была старуха вредная, как сам черт, молодую семью просто со свету сживала. Не буду вдаваться в подробности коммунального быта, но все это было настоящим кошмаром. Когда родился у Иры сын, они стали думать о расширении жилья. Тут умерла эта бабка, и ее комната досталась Ире. Счастью ее не было предела. Тут все и началось. В одно утро, умываясь в ванной, подняв лицо к зеркалу, Ира закричала от ужаса — на нее из зеркала смотрела старуха с растрепанными седыми волосами, сморщенным лицом и беззубым ртом.
Не буду описывать весь ужас происходящего, но, закончив рассказ, Ира сказала: «Девочки, я уже забыла, как я выгляжу — в любом зеркале не я, а страшная старуха. Уже около месяца не смотрюсь ни в одно зеркало, домашним не говорю — не хочу пугать, да и за сумасшедшую могут принять, а ведь мне так жить хочется!». Ну, мы поохали и разошлись.
Прошла пара дней, заглянула ко мне в палату Марьяна и сказала: «Оль, можно мы тут у тебя посидим? Ко мне родственница из села приехала, а у нас в палате шумно, не поговоришь толком». И зашла с какой-то женщиной лет сорока. Сели на кровать, и тут Марьяна сказала мне: «Пойдем, выйдем». Я ответила, что читаю книгу и никуда не пойду. Она тогда сказала: «Ну, как хочешь, только тогда ничему не удивляйся и не выходи из палаты». Я подумала, пусть болтают — мы друг другу же не мешаем.
Через несколько минут я поняла: происходит что-то не то. Ира сидела, склонив голову, а эта женщина шептала какие-то заклинания и зевала, из ее глаз начали течь слезы. Я, бросив чтение, сидела, как мышка, боясь пошевелиться. Женщина, видимо, снимала порчу. Но то, что случилось потом, повергло меня в шок. Они подошли к умывальнику, открыли воду, женщина взяла Иру за волосы и стала ее умывать, дергая за волосы и шлепая по щекам, приговаривая: «Старая ведьма, оставь ее в покое, уйди в царство мертвых, тебе не место среди живых!». Время от времени она за волосы поднимала плачущую Иру к зеркалу и говорила: «Кого ты видишь?». Ира плакала и говорила — старуху. Тогда женщина опять наклоняла ее к воде, умывала, била и поднимала за волосы к зеркалу. Сколько этот кошмар продолжался, я не помню: просто была ни жива ни мертва от страха. Но когда Ира потеряла сознание, эта женщина крикнула мне: «Иди помоги, что смотришь?!».
Мы уложили ее на кровать. Через пару минут, приходя в себя, Ира подошла к зеркалу и заплакала: «Оль, там я! Я, понимаешь, я вижу свои волосы, а не седые космы и беззубый рот!». Я была в таком шоке, что не удивилась бы, если бы обнаружила поседевшие волосы на своей голове. Когда все разошлись, я больше не осталась в этой палате ни на минутку и попросилась в эту ночь на другое место. На следующий день меня выписали. Больше я не знаю ничего о судьбе этой девушки.
Со временем история забылась, но иногда я вспоминаю о ней и думаю, как же много еще в мире неопознанного и необъяснимого. И очень страшного.
